DAGESTANI IDENTITY: ETHNO-CULTURAL ASPECT /ОБЩЕДАГЕСТАНСКАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ : ЭТНОКУЛЬТУРНЫЙ АСПЕКТ

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК Дагестанский научный центр Институт языка, литературы и искусства им. Г. Цадасы

ДАГЕСТАН И СЕВЕРНЫЙ КАВКАЗ В КУЛЬТУРНОИСТОРИЧЕСКОМ ИЗМЕРЕНИИ Материалы Международной научной конференции, приуроченной к 85летию академика Гаджи Гамзатовича Гамзатова

Махачкала 2012

М. М. Магомедханов ОБЩЕДАГЕСТАНСКАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ: ЭТНОКУЛЬТУРНЫЙ АСПЕКТ

Перечитывая труды академика Г.Г. Гамзатова, еще раз убеждаешься в том, что предметные области культурологии, лингвистики, истории, этнологии, социологии, хотя и не тождественны, во многом пересекаются, что их разграничение существует в теории и носит, в целом, формальный характер. Именно в таком видении горизонтов гуманитарных знаний, в осознании единства, совмещенности задач различных отраслей гуманитарной науки по изучению и сохранению историко-культурного наследия регионов России, упрочению общенационального единства его народов и заключается, на мой взгляд, основательность, безграничная притягательная, собирательная сила научной школы академика Гаджи Гамзатовича Гамзатова. Предлагаемая статья посвящена общедагестанской идентичности, под которой

понимается

присущее

Дагестану

сходство

сущностных

характеристик этнокультур и выраженное сознание принадлежности к единому народу — дагестанцам. Восприимчивость к инновациям и преемственность самобытности на уровне каждой сельской общины и региона в целом, - это одна из самых загадочных особенностей этнокультурной истории Дагестана, истории, изучение которой приводит к убеждению в том, что языковое и этническое многообразие может служить условием и фактором устойчивого развития многонационального социума. Изучение данного феномена позволяет расширить наши знания о таких фундаментальных проблемах этнологии

426 как основания и взаимосвязи этнической, конфессиональной, гражданской идентичностей, корреляция языкового и этнического сознания. Этничность

как

«демиург

этноса,

источник

его

реальных

и

потенциальных сил и возможностей»1 и как форма выражения этнического самосознания «предполагает наличие социальных маркеров-дифференциации групп, сосуществующих в более широком поле взаимодействия»2. В политической жизни этничность часто облекается в форму «воли народа», хотя выразителями этой воли обычно выступают социально и институционально

организованные

группы,

обладающие

властью,

богатством, интеллектуальным, творческим и информационным ресурсом обслуживающего их персонала3. Кроме того, этничность может быть актуализирована

не

только

созидательными,

но

и

деструктивными

способами, носить эмпативный или агрессивный характер. Другой содержательный аспект этничности заключается в том, что в современном мире люди и народы находят ответы на вопросы этнического бытия, сознания, самосознания не только в традициях сугубо этнического или религиозного мировидения, но и во «всемирной философии». Согласно премордиалистскому пониманию этнической идентичности принадлежность индивида к этносу означает, что он (индивид) является носителем языка этноса, что в нем как бы зеркально отражаются

Бгажноков Б.Х. Основания гуманистической этнологии. М., 2003. С. 8. Тишков В.А. Этнос и политика. Этнология и политика. Научная публицистика. М.: Наука, 2001. С. 231. 3 Губогло М.Н. Идентификация идентичности: Этносоциальные очерки. М.: Наука, 2003. С. 72-76. 1 2

427

присущие этносу установки, социальные перцепции, религиозные и мировоззренческие взгляды, идеи и убеждения, ценностные ориентации, чувства этнической солидарности и т. д. Критики данной концепции обращают внимание на то, что описания идентичностей в сугубо этнических проекциях не отражают важнейшего спектра

экономических,

социальных,

политических

изменений,

модернизации культур и т. д., а потому носят односторонний, «статичный» характер. Они также подчеркивают, что ни один из этнических признаков не может быть абсолютизирован и рассмотрен в качестве обязательного компонента этноса, в том числе такие очевидные, казалось бы, признаки идентичности как язык и самоназвание. Наиболее рьяные приверженцы данной

конструктивистской

рассматривать

сами

теории

этнические

этнических

структуры

как

процессов продукт

склонны социально-

информационной, идеологической деятельности элитарных групп, т. е. как абсолютно антропогенные социальные «конструкты» или «воображаемые сообщества» с весьма сомнительной этнокультурной перспективой. Насколько эти, обозначенные в самых общих чертах, объяснительные модели

этнических

идентичностей

применимы

к

дагестанской

действительности? Общие суждения об уникальности Дагестана, его языковом и этническом многообразии, о тенденциях развития «межнациональных» процессов с древнейших времен и до наших дней, о том, кто есть дагестанцы и что есть дагестанское общество и т. п., имеются во многих публикациях. В советское время большое внимание было уделено вопросам типологии этнических

428

общностей

Дагестана

в

рамках

известных

историко-стадиальных,

формационных концепций4. Сведение изучения «дагестанскости» к поиску соответствующей номинации (формирующаяся

нация

на

базе

русского

языка,

суперэтнос,

макроэтносоциальная общностью метауровня и т. п.)5, к всеобъемлющим определениям понятия «дагестанский народ», к риторическим вопросам: «Что такое дагестанская самоидентичность? Кто мы - больше россияне или дагестанцы, или аварцы, даргинцы, кумыки, лезгины, лакцы, табасаранцы и другие конституционные народы?», к предложениям новых этнонимов типа «русский аварец» или «махачкалинец-дагестанец», все еще остается доминирующей

парадигмой

интерпретации

данного

феномена.

Примечателен в этой связи знак вопроса в названиях публикаций на эту тему: «Дагестанцы: народ, нация или другая общность?»6, «Дагестанцы - кто мы?»7 и «Что есть дагестанское общество сегодня?»8 Формулируя ответы на свои вопросы, авторы ссылаются на интенсивность Агаев А.Г. К вопросу о теории народности. Махачкала, 1965; Он же. Нация, ее сущность и самосознание. Махачкала, 1967; Он же. Дагестанское единство: история и современность. Махачкала, 1978; Он же. Нациология философия национальной экзистенции. Махачкала, 1992. 5 Даниилов А.Д. Советский Дагестан. М.: Изд-во Сов. Россия, 1960. С. 20; Ихилов М.М. К вопросу о национальной консолидации народов Дагестана // Советская этнография. 1965. № 6. С. 97; Даниилов Г.Д. Развитие экономики и культуры Дагестана (1945-1965 гг.). М.: Наука, 1966. С. 358-361; История Дагестана: в 4 т. М.: Наука, 1969. Т. 4. С. 292; Агаев А. Г. К вопросу о теории народности: Закономерности социалистического развития народностей. Махачкала, 1965. С. 266. 6 Агаев А.Г. Дагестанцы: народ, нация или другая общность? // Советский Дагестан. 1985, № 3. 7 Дибиров А.-Н. Дагестанцы - кто мы? Махачкала, 2006. 4

8

Магомедов А.М. Что есть дагестанское общество сегодня? Махачкала, 2007.

429

этнических, этноязыковых, этнокультурных процессов, на модернизацию, представление

глобализацию. Но чтобы

ли

иметь

адекватное

об этих процессах, одного наития или виртуозного

владения терминологическим вряд

урбанизацию,

достаточно.

словарем

политологии или этнологии

Умозаключения и обобщения о дагестанской

идентичности тогда могут претендовать на достоверность, отражают результаты идеологические

конкретных

установки

эпохи

исследований,

а

когда они не только

или личные представления авторов о

так называемых «этнических дагестанцах». В свое время З.А. Никольская писала, что аварцев XIX века из-за отсутствия у них общности языка нельзя считать народностью9. Р.М. Магомедов считал, что в XIX веке процесс становления лакской народности не был завершен. Формирование кумыкской народности им было отнесено ко времени присоединения кумыкских княжеств к России10. Между тем Л.И. Лавров11 отмечал, что лакцы и в XIX в., и в более отдаленное время выделялись среди народов края большей внутренней консолидацией. С.Ш. Гаджиева писала, что еще в Х1У-ХУ вв. кумыки «представляли собой этническое целое, народность»12. А.Г. Агаев считал, что «агулы, цахуры, рутульцы, андийцы, ботлихцы, годоберинцы, каратины, чамалалы,

Никольская 3. А. Исторические предпосылки национальной консолидации аварцев // Советская этнография. 1953. № 1. С. 123. 10 Магомедов Р.М. Общественно-экономический и политический строй в Дагестане в XVIII - начале XIX в. Махачкала, 1957. С. 200-202: 11 Лавров Л.И. Эпиграфические памятники Северного Кавказа на арабском, персидском и турецком языках. Ч. I: Надписи Х-ХУИ вв.: Тексты, пер., введ. и прил. М.: Наука, 1966. С. 181. 12 Гаджиева С.Ш. Кумыки: Историко-этнографическое исследование М.: Наука, 1961. С. 45. 430 9

тиндалы, бежтинцы, гунзибцы, багулалы, хваршины, ахвахцы, арчинцы... в XIX веке жили родоплеменными территориальными общинами»13. Х.А. Ибрагимов в одной из своих публикаций за 1978 г. отмечал, что формирование сознания принадлежности к единой национальной общности «как даргинцев, так и других национальностей - явление последних 60 лет, обусловленное социальными и экономическими преобразованиями их жизни»14. В сущности, тот же взгляд на эволюцию этнического самосознания народов Дагестана тиражируется и в публикациях последних лет. Так, один из исследователей, вслед за З.А. Никольской, А.Г. Агаевым, Х.А. Ибрагимовым, настаивает на том, что до конца 1920-х гг. у горцев не было «отчетливой этнической организации и самосознания», но велико было значение суфийских братств как «средства узколокальной и общерегиональной интеграции горцев Аварии», и высока роль «советских национальных реформ в смене идентичности народов Северо-Западного Дагестана»15. Согласно другому мнению: «Дагестанские "национальности" в недавнем прошлом существовали лишь как "вещь в себе"... Складывание дагестанских "народностей" происходило в период, когда "Дагестан стал автономной республикой в составе коммунистической России"». По мнению цитируемого автора, «этот процесс осуществлялся в рамках, разработанных марксизмом и принятых на вооружение понятий нации и народности, в русле национальной политики "самоопределения народов»…

Агаев А.Г. К вопросу о теории народности. Махачкала, 1965. С. 80-81. Там же. 15 Бобровников В.О. Советские национальные реформы и смена идентичности народов Северо-Западного Дагестана // Расы и народы: Современные этнические и расовые проблемы: Ежегодник. Вып. 26 / РАН. М., 2001. С. 92. 13 14

431

"сверху", опережая национальное сознание, как результат принимаемых органами власти решений по установлению "научно обоснованной" номенклатуры национальностей»16. Адекватность представлений о формационно-стадиальном «отставании» Дагестана, о формировании у дагестанцев национального самосознания «сверху»,

по

коммунистическому

«образу

и

подобию»

реальной

действительности вызывает большие сомнения. Дагестан - это древняя страна, этническая определенность населения которого прослеживается с раннего средневековья, а не «живой музей» первобытных

культурно-исторических,

политических

или

этнических

состояний. И не «лаборатория» формирования «сверху» национального самосознания или этногенетических экспериментов. Напомню, что в Дагестане за последнее два тысячелетия ни один новый этнос не возник и ни один «старый» этнос не исчез. Арабы, которые с VIII в. населяли близлежащие к Дербенту селения Арабляр, Гимейди, Дарваг, Ерси, к концу XVIII в. ассимилировались с азербайджанцами17. Таты-мусульмане, населяющие

окрестности

Дербента в

наши

дни

почти

слились

с

азербайджанцами18. Но эти примеры

Кисрнев Э.Ф. Национальности и политический процесс в Дагестане. Махачкала, 1998. С. 15. 17 Гевко А.Н. Арабский язык и кавказоведение // Труды второй сессии арабистов. М.; Л., 1941; Минорский В.Ф. История Ширвана и Дербенда Х-Х1 веков. М., 1963; Шихсаидов А.Р. Дагестан в Х-Х1У вв. (опыт социальноэкономической характеристики). Махачкала, 1975; Гадло А.В. Этническая история Северного Кавказа. IV—X вв. Л., 1979. 18 Ибрагимов М.-Р. А. Горские евреи // Народы Дагестана / отв. ред. С.А. Арутюнов, А.И. Османов, Г.А. Сергеева. М.: Наука, 2002. С. 519-534; Лугуев С.А. Таты // Там же. С.158-169. 432 16

«самоассимиляции» в этнической истории Дагестана исключительные. По замечанию Ю.Ю. Карпова, «в "том" Дагестане если и происходили процессы межэтнической интеграции и консолидации, то чрезвычайно медленными темпами»19. Не ускорили эти процессы ни ввод в обиход новых этнических номинаций, ни декларации советского времени о «национальной консолидации » 20. Как писал Л.И. Лавров, от деклараций «сверху» народы Дагестана не перестают быть «самостоятельными этническими образованиями»21. Труд «Тарих Дагестан» Мухаммада-Рафи (XIV век) -самое раннее из известных исторических сочинений, в котором о Дагестане, «жителях всего Дагестана от ви-лайата Чаркас до Шамах» повествуется как о единой стране и едином народе. Судя по сообщению автора о том, что он переписал «эти строки со старой, ветхой рукописи, а дата ее была 318 (930) год», такое восприятие Дагестана могло быть и до XIV в.. Как косвенное тому подтверждение можно рассматривать сообщение Леонтия Мровели (XI в.) о Лекосе (пятом сыне праотца кавказских народов Таргамоса, внука Яфета, правнука Ноя), который получил от отца «землю с границами от

Карпов Ю.Ю. Многоэтническое социальное пространство Дагестана: от прошлого к настоящему // Многоэтнические сообщества в условиях трансформации: опыт Дагестана. М., 2005. С.120. 20 Лавров Л.И. Этнография Кавказа (по полевым материалам 1924-1978 гг.). Л., 1982. С. 148; Карпов Ю.Ю. Взгляд на горцев. Взгляд с гор: Мировоззренческие аспекты культуры и социальный опыт горцев Дагестана. СПб., 2007. С. 520. 21 Лавров Л.И. Этнография Кавказа (по полевым материалам 1924-1978 гг.). С. 148. 19

433

моря Дербенского до реки Ломеки; на севере же - до великой реки Хазарии»22. Итак, Дагестан как название страны и «дагестанцы» как нейтральная по отношению к многочисленным этническим группам, объединительная номинация существуют, как минимум, с XIV в. Письменные памятники XVII и последующих веков свидетельствуют о том, что общества и народы Дагестана считали себя частью «Дагестании»23. Да и остальной мир смотрел «на жителей Страны Гор как на своеобразное единство»24. Дагестан

как

название

административно-территориальной

части

Российской империи используется с 1861 г., т. е. со времени создания Дагестанской области и соответствующих структур централизованного правления. Исторически под названием «Дагестан» подразумевалась страна разноязычных народов, известных сопредельным народам как «лакз», «леки», «лезгины» (т.е. объединительные «экзоэтнонимы»). Традиционно в дагестанском обществе этнической принадлежности индивида

придавалось

второстепенное

значение

по

сравнению

с

принадлежностью к тому или иному сельскому обществу. Этому есть и историческое объяснение. Население Дагестана до образования Дагестанской области и установления военно-народного управления (1861) было объединено в феодальные владения и союзы сельских общин («вольные» общества), многие из которых не были этнически однородными.

Мровели Л. Жизнь грузинских царей // Картлис Цховреба (История Грузии) / гл. ред. акад. Р. Метревели. Тбилиси, 2008. С. 14. 23 Агларов М.А. Андийцы: Историко-этнографический очерк. Махачкала, 2002, С.43. 24 Карпов Ю.Ю. Многоэтническое социальное пространство Дагестана: от прошлого к настоящему. С. 119. 22

434

Сельские общины принимались в «вольные» общества не как этнические единицы или политические образования, а именно и только как сельские общества. Последние при любых обстоятельствах сохраняли за собой свои территории и были свободны как в выборе политического образования, в который они считали возможным входить, так и в праве выхода из него. Управление как в отдельных сельских общинах (джамаатах), так и на уровне союзов джамаатов, феодальных владений, строилось на внутреннем самоуправлении идентичных по своей социальной структуре джамаатов. Исторически Дагестан предстает перед нами как единое социокультурное пространство, в котором сельские и городские общины устанавливали и отстаивали такие нормы и традиции сосуществования, которые позволяли каждому обществу сохранять свой язык или диалект, свою культурную идентичность. Выразительной характеристикой дагестанской идентичности является однотипность самоуправляемых социальных структур (джамаатов), состоявших в абсолютном большинстве из узденей - свободных граждан сельской общины. Невозможно представить этнокультурные реалии прошлого и настоящего вне видения процессов модернизации, этнического смешения, культурной интеграции, вне истории формирования общероссийского культурного пространства.

Иначе

говоря,

социально-культурный

облик

народов

формируется не только на основе трансмиссии традиционных этнокультур, но и как результат динамичных изменений в самих этнокультурах. Однако этнокультурные процессы - это не только заимствование самоваров, фаэтонов, морского, железнодорожного, автомобильного и воздушного транспорта или инновации в жилище, одежде, пище и т. д. Это еще и освоение русского языка, российского инженерного, медицинского, педагогического, юридического, художественного, 435

, философского образования, русской культуры в полном значении данного понятия. Стремление дагестанцев не отстать от культурного уровня арабомусульманского мира, «культурного класса... наикультурнейшей Европы»25, которая «набатным призывом культуры "вперед" властно зовет и кличет нас всех»26, свидетельствует о том, что Дагестан не являлся пассивным объектом динамичных процессов мирового культурного прогресса. С вхождением в состав России Дагестан, как и другие регионы Северного Кавказа, приобрел новые возможности и перспективы участия во всемирном диалоге культур 27. За истекшие два века кардинально изменилась социальная структура, социально-культурный облик дагестанцев. Поэтому, думается, некорректно представлять современный образ дагестанца, его культурную идентичность в ценностных категориях и критериях позапрошлого века, в загадках о том, «являются ли народы Дагестана этносами, мусульманскими общинами или чем-то другим»28. Социальные связи в Дагестане имеют ряд особенностей, обусловленных факторами исторического, демографического -

Мусульманин. Париж, 1910. № 2. 18 февр. (3-го марта). С. 56. Заря Дагестана. СПб., 1912. № 1. 28 февр. 27 См.: Гаджиев А.С. Роль русского народа в исторических судьбах народов Дагестана. М., 1964; Гаджиев В.Г. Роль России в истории Дагестана. М.: Наука, 1965; Каймаразов ГШ. Очерки истории культуры народов Дагестана. М., 1971; Свистуиова А.И. Прогрессивная деятельность русской интеллигенции в Дагестане. Махачкала, 1973; Дагестан в составе России: исторические корни дружбы народов России и Дагестана. Махачкала, 1987; Магомедов Р.М. Россия и Дагестан. Махачкала, 1987; Агларов М.А., Магомедхапов М.М. Этноязыковое многообразие и диалог культур // Опыт и проблемы образовательной деятельности библиотек и учебных заведений как центров диалога культур народов России. Махачкала, 2008. С. 76-82 и др. 28 Бобровников В.О. Советские национальные реформы и смена идентичности народов Северо-Западного Дагестана. С. 92. 436 25 26

графического

(преобладание

сельского

и

относительно

позднее

формирование городского населения), семейно-бытового (традиционность семейных отношений, прочность родственных уз) характера. Этнический фактор, не игравший в историческом прошлом существенной роли во взаимоотношениях дагестанцев и традиционно выведенный за пределы правового поля, используется в наши дни в качестве ключевого элемента общественно-политической жизни. Межэтнические отношения в дагестанском обществе в последние десятилетия «обрели до того невиданные в истории региона жесткие групповые очертания в ущерб общедагестанской идентичности»29. Эксплуатация

чувств

корпоративно-клановых,

этнической групповых

солидарности

интересов,

для

перевод

реализации в

плоскость

«межнациональных отношений» выборных кампаний, выдвижений и назначений на руководящие посты, территориальных конфликтов - эти и другие

признаки

«размывания»

общедагестанской,

гражданской

идентичности негативно влияют на обеспечение общественно-политической стабильности на южных рубежах России. Особо актуальной с точки зрения сохранения целостности Дагестана и ее государственности в составе России остается проблема проникновения религиозно-политического экстремизма, приведшая к трагедии августа — сентября 1999 г., террористическим актам против гражданского населения, представителей государственной власти, общественных деятелей, духовных авторитетов. Современные оценки конфессиональной

идентичности

дагестанцев

трудно назвать позитивными. Суть многих

Тишков В. А. Введение // Многоэтнические сообщества в условиях трансформации: опыт Дагестана: материалы международной научной конференции. Москва. 25-27 мая 2004 г. М., 2005. С. 5-6. 29

437

из них сводится к тому, что Дагестан - это самый исламизированный, а потому опасный для безопасности России регион, в котором правовые, общественные, хозяйственные и другие вопросы якобы регулируются не светскими структурами, а «мусульманскими общинами» и «этноклановыми» группировками. Иначе говоря, создается неадекватный реальной динамике социальных и конфессиональных процессов образ Дагестана; образ общества, в котором нет ни врачей, ни учителей, ни милиции, ни певцов и который состоит из одних только «исламских радикалов», «ваххабитов» и коррумпированной «элиты»; общества, которое, по причине материального благоденствия (за счет других), массовой образованности, физического здоровья населения и «нечего делать» (безработица), только тем и занято, что интересуется оживлением шариата, абречества, полигамии или еще какойнибудь диковинки; общества, где люди вдруг очнулись от «исторического сна» и вдались в поиски исламской идентичности, в поиск своей «ниши» между лояльными и радикальными мусульманскими группировками или в кругу виртуальных «мусульманских общин»30. Степень политическую мусульманами

интеграции и

российских

культурную

России

идей,

жизнь

мусульман страны

программ

и

в

такова,

общественночто

действий

освоение остального

мусульманского мира не может быть безоглядным. Об этом и о многом другом дагестанцы знали еще столетие тому назад: «И приятная весть нам, народу Дагестана (агьлу-Дагъистан). В стране нашей Дагестан есть человечность, достоинство, человеколюбие, совестливость, гостеприимство, какого нет в Мекке, Медине и других (арабских) странах... любовь к

См.: Бобровников В.О. Современное дагестанское село // Народы Дагестана. М.: Наука, 2002. С. 101. 30

438

мирским благам у них больше, чем у дагестанцев. Они изменчивы в мирских (делах) и религии»31. Исламский постулат: «Все мусульмане - братья», означает братство по вере, а не идентичность культур. И как бы того ни хотелось последователям «чистого ислама», толкующим о том, что «только ваххабиты - братья», арабы остаются арабами, а дагестанцы — дагестанцами. В этой связи, наблюдаемое в последние два десятилетия упрочение религиозной идентичности не ведет к подавлению

этнокультурных

и

этнопсихологических

особенностей

дагестанцев. 1990-е гг. были отмечены попытками разделить народы Дагестана на «унитаристов»

(выступающих

за

сохранение

административно-

государственной целостности Республики Дагестан) и «федералистов» (предлагающих расчленить Дагестан на этнические или «национальнотерриториальные автономии» и стать самостоятельными, обособленными от Дагестана субъектами Российской Федерации). В некоторых публикациях дагестанская идентичность трактуется как нечто эфемерное32 и преходящее, а взамен якобы «искусственно созданной государственности с географическим названием Дагестан (существование которого, конечно же, не вечно)», предлагается «вычленение» народов — аварцев, кумыков, лезгин, даргинцев, «каждого в отдельности, в качестве самостоятельных субъектов Федерации»33. По мнению другого автора, в Дагестане «с советского времени безраздельное господствует идеологическая

Шуайб б. Идрис ал-Вагинн. Табакат ал-хваджакан ал-Накшбандийя. Дамаск, 1996. С. 443. На араб. яз. 32 См.: «Дагестанцы - люди без Родины» //лу\у V. кипшкга. г и/тоскЛез. рЬр 33 История, культура и актуальные проблемы лезгин: материалы круглого стола. 3-4 марта 2006 г. М., 2007. С. 82. 31

439

установка

(напоминающая

дагестанский

вариант

«югославизма»),

сводящаяся к активной пропаганде «исключительной близости» (в заведомо преувеличиваемой форме) всех дагестанцев друг другу, что нередко служит удобным оправданием для подавления национальной самобытности и связанного

с

ней

стремления

к

возрождению

утерянной

этногосударственности»34. В сущности, та же идея призрачности дагестанской идентичности пропагандируется в публикациях, в которых «аварцу по национальности А.Д. Даниялову» приписывается умысел «укрупнения» аварского народа «за счет андо-цезких народов» и расширения среды обитания аварцев и некоторых других народов Нагорного Дагестана «за счет исконно этнических территорий равнинных народов»35. В истории Дагестана последние два века отмечены радикальными изменениями в общественно-политической, экономической и культурной жизни народов края, этническими перемещениями, насильственными и добровольными миграциями, которые охватили все уголки горного края. Трансформировалась и без того сложная палитра этнической структуры населения Дагестана, особенно в Приморской и степной его части, обозначились новые, динамичные векторы этноязыковых и этнокультурных процессов. Сегодня большая часть населения Республики Дагестан живет в равнинной и предгорной части, в условиях исключительного этнического смешения, причем около половины - в городах, этническая мозаичность которых приближается к теоретически возможному максимуму. Часть территории Предгорного Дагестана и весь Приморский Дагестан от Самура до границ со Ставрополь

34 35

http://ru.wikipedia.org/wiki/Аварцы Там же. 440

ским краем и Республикой Калмыкия предстает перед нами как сплошная зона этнического смешения. В заключение отметим, что первичную основу данного социума составляли «самостийные» сельские общины - джамааты. В самосознании дагестанцев этнические константы занимали свою, вторичную по сравнению с принадлежностью к сельскому обществу, нишу. Именно данная ипостась самосознания

дагестанцев

является

конструктивным

ядром,

структурирующим элементом и компонентом дагестанской идентичности. Дагестан исторически составляет целостное социокультурное пространство, в котором сельские и городские общины устанавливали и отстаивали такие нормы и традиции сосуществования, которые позволяли каждому сельскому обществу, каждому этносу сохранять свой язык или диалект, свою культурную идентичность. Дагестанцы, дагестанский народ - это единый социум, которому присущи базовые характеристики историко-культурной общности, однотипность социальной организации и структуры, единые основы этничности и гражданственности. Все отмеченные ипостаси этнокультурной идентичности дагестанцев, наряду с выраженным сознанием принадлежности к российской нации, и определяют органичность, целостность самосознания народов Дагестана.

441